«Руусиентэ» - русские пленницы военного времени на севере

В Хаммерфесте, в северной части Норвегии пленных работниц из Советского Союза называли «руссиэнтэ»

Начало этой работе положила попытка отследить судьбы детей, рожденных от русских родителей, которые находились в плену в Норвегии в период Второй Мировой войны. Военнопленные, захваченные на территории Восточного фронта, наряду с советскими гражданами, угнанными на принудительные работы, составляли большую часть подневольной рабочей силы в Норвегии в военную пору. Приблизительно 100 тысяч мужчин и около 1400 женщин из Советского Союза работали на различных производственных предприятиях на территории Норвегии в течение оккупационного периода. Это исследование, в частности, уделяет особое внимание судьбе женщин, работавших на предприятиях рыбной промышленности на севере Норвегии. Рыба, добытая на Лофотенских островах и в Баренцевом море, имела важное значение для немецко-фашистских солдат, воевавших на фронтах, равно как и для их семей в Германии.

Так называемые женщины «с востока» работали на стремительно разраставшихся в северной части страны предприятиях по обработке рыбы. Они работали на фабриках, расположенных в Хаммерфесте, Свольвере, Будё. Советские пленницы занимались на фабриках разделкой рыбы. Работа на фабриках контролировалась немецким начальством совместно с норвежскими представителями. Освобождение Финляндии и эвакуация, начавшаяся южнее Хаммерфеста, также отразилась на судьбе «русских девушек». 150 женщин и 3 детей попали в Свольвер в ноябре 1944 года.

Интерес к этой истории возник после встречи с Михаилом Сальниковым в Санкт-Петербурге в 2005 году. Он обратился к нам за помощью в поиске места рождения его отца. Он знал, что его отец Юрий Сальников был рожден в лагере для военнопленных в Норвегии в конце 1944 года, но не знал точного местоположения. В течение 45 лет Юрий Сальников пытался раскрыть тайну своего рождения. В свои молодые годы он верил в то, что он был рожден на тихоокеанском побережье. Впоследствии, в 1961 году волей случая он узнал, что родился в лагере для военнопленных, располагавшемся в Норвегии недалеко от Северного полярного круга.

Около 150 детей было рождено советскими женщинами в норвежских лагерях для военнопленных в военный период. Около 50 детей родилось в лагере в Лангстранде недалеко от Будё в 1944- 1945 годах, и отец Михаила Сальникова был в числе этих детей. Отследить судьбы, детей рожденных на севере Норвегии,- сложная задача. В Норвегии факт рождения детей не регистрировался ни в гражданских актах, ни в церковных метриках. Художнику Юрию Сальникову из Санкт-Петербурга в октябре 2005 года минуло 60 лет, когда он, наконец, получил подтверждение того, что был рожден в Норвегии в конце 1944 года. Подтвердить эти сведения удалось благодаря электронным архивам, которые хранят списки с именами русских пленных, переправленных в Советский Союз из Нарвика через Лулео летом 1945 года.

На тот момент ему Юрий Сальникову было 6 шесть месяцев, он был зарегистрирован как Юрий Федорович Короленко, рожденный 1 января 1945 года, регистрационный № 2141025. В списках также содержались сведения о его матери - Галине Валентиновне Короленко, рожденной 01.01.1925 года, регистрационный № 2140823, и его отце – Федоре Васильевиче Савине, рожденном 01.01.1918 года, регистрационный номер № 2140924.

Однако место рождения так и осталось тайной. Свидетельство о рождение не было обнаружено ни в одном из архивов Норвегии, ни в Бад-Арользене в Германии. В «нулевом году», как Иан Бурума^[1] окрестил 1945 год, год после войны, которая должна была положить конец всем войнам, в Европе около 1,5 миллионов людей оказались в положении беженцев. В Бад-Арользене, небольшом городе недалеко от Дортмунда, находится архив, хранящий наиболее обширные материалы по Второй Мировой войне.

430 человек изо дня в день сортируют архивные материалы и отвечают на запросы. До настоящего времени люди со всех уголков мира пытаются найти информацию касательно того, что происходило с ними или с их родственниками в период с 1933 по 1945 гг. В архив ежегодно поступает 500 тысяч информационных запросов. Один из этих запросов касался истории родителей Юрия. Но данная информация в архивах Бад-Арользена не была обнаружена.

После нескольких лет детективных поисков нам удалось узнать, что 17-летняя Галина Короленко и 24-летний Федор Савин-Сальников оказались в Норвегии в 1942 году. Они были советскими пленными, в период с 1942 по 1945 гг. они принудительно работали на рыбном заводе неподалёку он небольшого города Будё на севере Норвегии. Они никогда не делились с сыном своими военными воспоминаниями и не разглашали тайну его рождения в Норвегии. Ни словом не поминали они и свои тяжелые испытания военной поры. Ножницы с гравировкой фирмы «Золинген» раскрыли их тайну много лет спустя. Настоящая история знакомства родителей была поведана Юрию его дядей Михаилом. Однажды Юрий обнаружил ножницы фирмы «Золинген», оставленные на столе в гостиной его бабушки Анастасии Яковлевны Короленко, проживавшей в Ленинграде. Он спросил своего дядю: «Не похоже, что эти ножницы сделаны в Советском Союзе. Откуда они?» Дядя рассказал ему, что ножницы были привезены Юриной матерью из норвежского плена в августе 1945 года. Она вернулась с Юрием на руках, с парой банок рыбных консервов и ножницами фирмы «Золинген».

Галина и Федор получили свидетельство о рождении Юрия во Владивостоке два года спустя, 18 марта 1947 года. В тот день Галина родила второго мальчика, и Юрий и его младший брат были зарегистрированы рожденными в один день как братья близнецы. Юрий думал, что ему было 14 лет на тот момент, когда дядя поведал ему правду о том, его родители находились в плену в годы войны. В тот день 1961 года он узнал, что ему 16 лет, что он был рожден на территории Норвегии. Однако точное место рождения Юрия осталось тайной, которую его родители забрали с собой в могилу.

Случай свел нас с сыном Юрия Сальникова, Михаилом в Санкт-Петербурге в 2005 году, а просьба Михаила о помощи в определении места рождения его отца стала началом данного исследования. Кошелек из рыбьей кожи с надписью «Будё. 194?» и несколько фотографий, которые датировались последними днями войны, - все, что было обнаружено после смерти Юриных родителей в 1990-х гг.; его отец умер в 1987 году, мать – в 1993 году. Эта информация стала отправной точкой исследования. Позже имя Юрия, имена его родителей были обнаружены в списках работников рыбной фабрики в Лангстранде, закреплённой за русским лагерем для военнопленных на территории коммуны Будин, недалеко от города Будё. В результате того, что существовала большая потребность в выносливых человеческих ресурсах, женщины, прибывшие с востока, оказались вблизи Северного полярного круга^[2].

В Норвегии возрос спрос на трудовые ресурсы в рыбной промышленности в период немецкой оккупации. В конце 1930-х гг. Норвегия, с треской, добываемой на Лофотенских островах и сельдью из Баренцева моря, была основным поставщиком рыбы в Европе. Немецко-фашистское командование высоко котировало эти ресурсы в целях поставки продовольствия сражавшимися на фронтах солдатам Вермахта, равно как и мирным немецким гражданам. Во время войны две немецкие компании работали здесь совместно с норвежскими предпринимателями, быстро росло количество заводов по производству рыбного филе в Трондхайме, Будё, Мельбу и Хаммерфесте. Норвежцы, военнопленные, мирные жители, отправленные на принудительные работы, трудились на этих фабриках, среди них было много женщин. В феврале 1940 года между норвежскими и немецкими предпринимателями было достигнуто соглашение о тесном сотрудничестве в вопросе поставки рыбы для нужд Третьего Рейха. Соответственно, переговоры между норвежским и немецким руководством шли полным ходом весной и летом 1940 года, в то же самое время, как Норвегия воевала против германской военной машины.

Увеличение количества рыбных производств и возросший уровень экспорта рыбы в Германию создали зону ответственности мирного населения перед оккупационными властями. После того, как немецко-фашистские части вступили на территорию Будё 1 июня 1940 года, большой рыбный завод в Лангстранде был взят под контроль германским руководством и работал под названием «Фростфиле». Немецкий Рейхскомиссариат получил задание увеличивать количество рыбных производств и повышать уровень экспорта в Германию в кратчайшие сроки. Развитие основной рыбной промышленности, а в особенности, производство замороженного рыбного филе, стало важной задачей для оккупационного правительства.

Немецкое правительство осуществило большие капитальные вложения, с целью получения контроля над экономикой Норвегии с последующей ее интеграцией с экономикой Германии. Добыча рыбы и рыбное производство стали основными приоритетами в планах немецко-фашистского правительства Германии относительно Норвегии. В годы войны, половина рыбы и все рыбные консервы, поставляемые в Германию, были норвежского производства. Рыбные консервы являлись хорошим подспорьем в обеспечении продовольствием фронтов. В своей книге «На войне» советский военный корреспондент Василий Гроссман упоминает «большую овальную банку рыбных консервов», поставляемых из Норвегии для обеспечения высшего немецкого командования на Сталинградском фронте. Консервная банкабыла найдена в заброшенном бункере во время позиционной войны, сопровождавшейся отступлением и наступлением советских и немецких частей в 1942-1943 гг. Гроссман также сравнил эту банку с разительно отличавшимися находками в солдатском блиндаже: «Здесь не увидишь пустых оберток из-под шоколада или недоеденных сардин. Здесь только сухой горох и черствый как камень хлеб».

Другая краеугольная проблема, возникшая в период оккупации, была связана с квалифицированными кадрами и использованием рабского труда. Советские военнопленные, равно как и гражданские лица, так называемые «остарбайтеры», представлявшие собой рабскую рабочую силу, были отправлены в Норвегию еще в августе 1941 года ввиду дефицита населения, готового заниматься неквалифицированным трудом. Поиск подходящих работников среди норвежцев представлялся трудной задачей. Советские военнопленные были доставлены в Будё вскоре после нападения немецких войск на Советский Союз в июне 1941 года. Первые военнопленные прибыли уже в сентябре 1941 года. 22 июня 1942 года немецкий морской транспортёр «Леванте» доставил в Хаммерфест 700 советских военнопленных. 150 молодых женщин, захваченных в плен на территории восточноевропейских государств, оккупированных немецкими войсками, а также из Советского Союза, были принудительно отправлены на работу на рыбные фабрики. Это первый доступный документ, свидетельствующий о прибытии женщин из Восточной Европы, однако известно также, что пленники доставлялись и осенью 1942 года.

Начиная с июня 1942 года, советские военнопленные и мирные жители, отправленные на принудительные работы, доставлялись на фабрику «Фростфиле» в Лангестранде. Они работали на фабрике бок о бок с норвежскими сотрудниками. Женщины, работавшие на новом конвейере по подготовке рыбного филе, занимались разделкой, взвешиванием и упаковкой. Женщины, разделывавшие рыбу, были важной рабочей силой. Советских женщин называли «пионерками индустрии замороженного филе».

Судьбы многих русских военнопленных и гражданских лиц, отправленных на принудительные работы, трудившихся в сфере рыбной промышленности Норвегии под ярмом нацистов, по сию пору окутаны тайной. Строились оградительные сооружения, дороги, Нордлендская железнодорожная ветка была продлена до города Будё. До недавней поры существование русских пленных, их вклад в развитие промышленности Норвегии в годы войны, равно как и истории их судеб после возвращения в Советский Союз, оставалось тайной за семью печатями. Некоторые норвежцы до сих пор сами вспоминают или им рассказывали о русских пленниках, однако обнаружено очень мало документов, свидетельствующих о пребывании русских в Норвегии и их дальнейшей судьбе. Кем были те 792 мужчины и 160 женщин, зарегистрированных в лагере для военнопленных в Лангестранде в мае 1942 года? Кем были родители 52 детей, родившихся в лагере для военнопленных в последние месяцы войны? Подневольных работников с востока, которые работали на рыбной фабрике в Лангстранде, местные жители зачастую называли украинцами. При детальном анализе мы видим, что мужчины были родом из многих городов Советского Союза, равно как и из других оккупированных стран. Женщины были захвачены в плен и отправлены на принудительные работы из России, Беларуси и Украины, большинство – русских из городов и деревень. 52 женщины родили детей в последний год войны. Что стало с детьми, рожденными в лагере для военнопленных в Лангстранде, спустя 70 лет^[3]?

Дети, рожденные в лагере для военнопленных в Лангстранде в 1944-1945

Найти истину – отследить судьбы этих людей представлялось сложной задачей, как в Норвегии, так и на постсоветском пространстве. Нам удалось обнаружить пятерых из них, трех детей и двух матерей. Надежде Лакутиной, Юрию Сальникову и Валентине Степиной на данный момент исполнилось 72 года. Две подневольные работницы, Анна Коляда и Марфа Максимовна Степина ныне здравствуют, они дали интервью, их воспоминания были частично записаны. Анна Коляда работала в Хаммерфесте, Свольвере и Будё, Марфа Степина – в Будё. Анна Коляда – единственная из 160 женщин - осталась в Норвегии. Она родила мальчика 16 марта 1945 года в полевом госпитале при лагере для военнопленных. В мае она вышла замуж за отца своего ребенка, Якоба Эвенсена из Хаммерфеста, где они и остались после окончания войны. Однако в возрасте всего 6 лет их сын утонул.

Валентина Степина живет со своей 95-летней матерью Марфой Максимовной Степиной в России, недалеко от Брянска. Надежда Лакутина живет поблизости от Валентины и Марфы. Они поддерживают отношения и помогают друг другу. Их судьбы схожи. Как и Юрий, Валентина и Надежда предпринимали попытки установить место своего рождения и свою культурную принадлежность. Все они до сих пор горят желанием увидеть воочию место, где они появились на свет. Осуществить эту мечту удалось только Юрию.

В 1961 году, когда Юрию нашел характерные ножницы в бабушкиной гостиной в Ленинграде, он узнал, что родился в Норвегии и что на тот момент ему было 16 лет, а не 14. В течение многих лет Юрий Сальников полагал, что он родился на другом конце страны - во Владивостоке, 18 марта 1947 года - в один день с «братом-близнецом». В течение многих лет Юрий искал место своего рождения. Он пытался отыскать правдивую историю жизни своих родителей. В этих поисках выражался интерес к истории знакомства его родителей, равно как и истории его собственной жизни. Откуда происходят его корни? До настоящего момента Юрий неутомимо продолжает свои поиски. Он обращается в российские архивы. Юрий говорит только по-русски. Единственная фраза, которую он может произнести по-английски и по-немецки: «Я хочу на Родину».

Что подразумевает это горячее желание узнать больше о своем прошлом? Увидеть место, где ты родился? Неужели это желание увидеть воочию мир, о котором ты не имел представления? Какова причина его неутомимых попыток раскрыть тайну прошлого родителей, что побуждает его продолжать поиски? Спрашивает ли он себя: «Кто я? Я русский? Или норвежец?» Насколько это важно в данной истории? Что чувствуют дети, рожденные от родителей, находившихся в плену? В то время, как правительственные органы не предоставляют никаких документов, свидетельствующих о факте рождения этих детей. Найти документальное подтверждение о месте рождения Юрия Сальникова оказалось чрезвычайно сложной задачей для исполнения, как в Норвегии, так и в России.

8 мая 2005 года мемориальная плита была открыта в Лулео. Она увековечила память 24 399 тысяч советских военнопленных и подневольных работников, которые были переправлены на поезде из Нарвика в Лулео для возвращения в Советский Союз летом 1945 года. Они покидали многочисленные лагеря для военнопленных и гражданских лиц, которые были расположены на севере Норвегии. Мужчины жили при старых немецких складах в порту в Карлсхолле, женщины и дети – в школе в Карлсвике.

Юрий Сальников и Валентина Степина были почетными гостями на праздновании окончания Великой Отечественной войны, как принято именовать в России Вторую Мировую войну. Будучи детьми, Валентина Степина и Юрий Сальников проживали вместе со своими матерями в желтом здании школы. Их должны были переправить морским путем в финский город Оулу, а оттуда – на Родину. Разыскать следы этого путешествия было непросто. Что произошло в этой истории? Неужели в самом начале истории русских военнопленных в Норвегии было принято решение хранить молчание и забыть о судьбе этих людей, об их возвращении на Родину? Вклад русских военнопленных в развитии промышленности Норвегии в период Второй Мировой войны едва ли можно считать значительным в рамках мировой истории. Найти какие-либо сведения о транспортировке русских пленников на Родину через территорию Швеции летом 1945 - трудновыполнимая задача. Архивы Офотенской железной дороги за 1945 -1948 гг. были уничтожены.

Однако в музее Нарвика действует стационарная экспозиция, рассказывающая о русских военнопленных в Норвегии в годы второй Мировой войны. На стенах музея - газеты, датированные первыми дня после окончания войны. В журнале «Офотенс» - заметка, датированная 14 июня 1945 года: «Первый поезд с узниками немецких лагерей, располагавшихся здесь, на севере Норвегии, отправился вчера вечером. В 30 вагонах уехало около 800 русских узников, среди которых были женщины». Этот поезд отправился из Нарвика в 9 вечера 13 июня, и через 9 часов, к 6 утра 14 июня достиг Лулео. Далее в газетной заметке говорится о том, что транспортировка русских узников будет продолжаться, ежедневно в 9,15 вечера около 800 русских будут покидать Нарвик. В тот же день «Нордландская социал-демократическая газета» напечатала слова приветствия на русском языке. Эти события были в зоне интереса СМИ, как в Норвегии, так и в Швеции. В журнале «Офотенс» от 14 июня 1945 годы мы находим цитату Объединённого Информационного бюро в Стокгольме, свидетельствующую о том, что были предприняты все организационные меры для транспортировки советских граждан из Норвегии в Швецию. Далее также сообщается: «По сведениям Норвежского Информагентства, 60 шведским журналистам, получившим разрешение на следование до Международной границы для встречи первого российского поезда, дали запрещающие инструкции относительно упоминания транспорта». Кто создал условия для забвения этого путешествия домой?

В процессе поисков места рождения Юрия Сальникова, мы получили новые представления относительно того, что мы считаем «правдой» и о том, как мало сведений мы имеем о современной истории. Решение о том, какие истории в нашем обществе стоит оглашать, а какие - замалчивать, принимается исходя из политических мотивов. Этот феномен характерен не только для России или Норвегии. Избирательная амнезия – часть нашей современной жизни, во всех уголках планеты. В 1882 году французский философ и историк Эрнест Ренан отметил, что национальная идеология состоит в равной степени из воспоминаний и амнезии. В последние годы возникает все больше вопросов относительно наших воспоминаний и амнезии о Второй Мировой войне.

На момент визита Юрия Сальникова в 2008 году, немногие жители города Будё знали о факте рождения детей в лагере в Лангестранде в 1944-1945 гг. Однако желание Юрия найти место своего рождения вскрыло ряд дополнительных фактов о вкладе Норвежского рыбного производства в работу немецкой «военной машины» и о трудовых подвигах советских военнопленных. Юрий Сальников – художник, он создал заготовку для скульптуры, которую хочет преподнести в дар городу Будё, в котором он родился. Скульптура изображает женщину, стоящую на ветру. Ветер и холод были ежедневными спутниками пленников на их пути из лагеря на фабрику утром и вечером. Сегодня есть возможность установить мемориал, посвященный этим людям. Они не забыты. Это и есть точка отсчета в их истории.

Синопсис, Июль 2017

Поиски родственников Карабанова Василия

Во время Второй мировой войны в Норвегии у немцев было более 40 лагерей для советских военнопленных. В течение 1941-45 гг. в лагерях находилось 102 000 советских военнопленных. Сохранившиеся могилы норвежцы надеются идентифицировать, сохранив память героев.

Церковь города Эльверум (коммуна в губернии Хедмарк в Норвегии) разыскивает родственников Карабанова Василия, дата рождения 28.07.1908. Советский солдат был военнопленным в лагере Скьельстад (Skjelstad) близ Эльверума (Elverum). Когда закончилась война 8 мая 1945 года Василий был в больнице в Эльверуме, скончался в больнице 16 июня 1945 года и похоронен на кладбище в Эльверуме.

Надеемся, что удастся найти родственников, и мы сможем сообщить им о могиле Василия.

Если у вас есть какая-то информация, которая поможет поиску, сообщите нам. Мы передадим контакты норвежской стороне.

Примечания